СТАРЫЙ ДОМ

Наш город-то не шибко старый. Вон село Боготол и Б-завод постарше будут и намного. А на вид наш городок и вовсе малолетка: старых зданий, почитай что, и нет. Торчат, правда, водонапорные башни, да депо ещё при царе строено. Депо-то, кстати, мой предок строил — каменщик Иван Васильевич Шишков. Ну, не один, конечно. Но всё ж... А так больше и похвалиться нечем. Никакой старины, церковь — и та новая.

Правду сказать, каменных старинных домов в Боготоле и раньше немного было. Всё в основном из дерева строили. Вон, на Пролетарке все дома были берестой крыты. И называлась раньше эта улица Берестянкой. Это уже при советской власти её в Пролетарскую переиначили. Тоже верно: на ней раньше беднота жила. Пролетарии, то есть.

А церковь у нас поначалу была прежняя, ещё при царе строенная. И стояла она на том месте, где сейчас автовокзал. В советские-то годы досталось ей бед: то склад из неё сделали, то пекарню устроили. А потом и вовсе снесли. Да что там, по всей стране такое было. Пустили православных на самотёк: Бог с вами, а о грехах молитесь сами!

Кладбище старое тоже снесли. Дескать, мешает развитию города. Ну и развивали бы город в другую сторону! Отчего непременно на кладбище было лезть? А какое место было! Чисто музей: надгробия старинные, каменные. Истинная летопись боготольцев! Теперь-то на этом месте живые обретаются. Улица Школьная раньше Кладбищенской называлась, потому как проходит аккурат через старое кладбище. А жутковато, небось, было там первым жителям. Хотя, привидений у нас, вроде, не водилось, а дурной славой пользовалось совсем другое место...

Однако ж был в Боготоле один дом особенный. Стоял он на улице Кирова. Тогда она Базарной называлась. Жил в том доме купец Елевич. Богатый был человек. Помимо торговых дел был у него ещё заезжий дом и кабак. И вот, ещё до первой мировой, провозили как-то через Боготол богатого арестанта. Полковник какой-то, много денег с собой вёз. Ночевать встали в заезжем доме купца Елевича. Вот один из конвойных казаков эти деньги подцелил, да и свистнул. И спрятал покражу в дровах. А купчиха Елевичиха доглядела это дело и ночью те деньги перепрятала. Наутро полковник пропажи хватился, шум поднял, полицию позвал. Да наш купец тоже оказался не лыком шит: не поскупился на взятки, от него и отстали. Вот после этого случая и построил Елевич свой каменный дом: на первом этаже лавка, на втором — купеческая квартира. Красивая получилась хоромина, будто ларчик. Поговаривали, будто дом этот самый красивый не только в Боготоле, но и во всей Томской губернии (город наш раньше-то к ней относился).

Говорят, с тех краденых денег купцу большой фарт повалил. Развернулся, расторговался. В первую гильдию вышел. Да недолго ему пришлось в богатстве купаться. Случилась революция, гражданская война началась. Елевич, само собой, такие дела не приветствовал. А чтоб от красных поскорее отделаться, деньги давал белогвардейцам на оружие и на прочие нужды.

У нас хоть и не Питер, а и Боготолу в те времена повоевать маленько довелось. Побывали у нас и белые, и красные, а однажды даже из пушек обстреляли. Три снаряда в Боготол угодило, вроде даже убило кого-то... В общем, когда стали красные поджимать, ушли белые, и купец Елевич вместе с ними. Да и не только он: почитай, все боготольские купцы вслед за белой армией на восток подались. А куда деваться-то? За собственной спиной не спрячешься.

Дом купеческий достался в народное пользование. Обживались в нём всякие конторы. А потом слушок пошёл, будто убегая, купцы и священники запрятали в боготольской церкви и в своих домах золото и прочее добро, какое не смогли с собой увезти. Предлагали даже поискать. Да только где много толков, там мало толку. Тут же нашу старую церковь развалили, вроде как из-за ветхости. За два дня управились! Чего там, ломать — не строить. Дому купеческому тоже не повезло: ему, видишь ли, срочно ремонт понадобился. И до того его доремонтировали, что глянул как-то по утру народ, а на его месте куча обломков. Было ли что спрятано и кому досталось — теперь ищи-свищи. Вот так всю боготольскую старину и порушили. Осердясь на вшей, да шубу в печь.

Наталья Шишкова